Неточные совпадения
Анна улыбалась, и улыбка передавалась ему. Она задумывалась, и он становился серьезен. Какая-то сверхъестественная сила притягивала глаза Кити к лицу Анны. Она была прелестна в своем простом черном платье, прелестны были ее полные руки с браслетами, прелестна твердая шея с ниткой жемчуга, прелестны вьющиеся волосы расстроившейся прически, прелестны грациозные легкие движения
маленьких ног и рук, прелестно это
красивое лицо в своем оживлении; но было что-то ужасное и жестокое в ее прелести.
Но Левин ошибся, приняв того, кто сидел в коляске, за старого князя. Когда он приблизился к коляске, он увидал рядом со Степаном Аркадьичем не князя, а
красивого полного молодого человека в шотландском колпачке, с длинными концами лент назади. Это был Васенька Весловский, троюродный брат Щербацких — петербургско-московский блестящий молодой человек, «отличнейший
малый и страстный охотник», как его представил Степан Аркадьич.
— Благодарю вас, — сказала она, взяв в
маленькую руку в длинной перчатке поднятую Вронским афишу, и вдруг в это мгновение
красивое лицо ее вздрогнуло. Она встала и пошла в глубь ложи.
Несмотря на это, на меня часто находили минуты отчаяния: я воображал, что нет счастия на земле для человека с таким широким носом, толстыми губами и
маленькими серыми глазами, как я; я просил бога сделать чудо — превратить меня в красавца, и все, что имел в настоящем, все, что мог иметь в будущем, я все отдал бы за
красивое лицо.
В конце концов было весьма приятно сидеть за столом в
маленькой, уютной комнате, в теплой, душистой тишине и слушать мягкий, густой голос
красивой женщины. Она была бы еще
красивей, если б лицо ее обладало большей подвижностью, если б темные глаза ее были мягче. Руки у нее тоже
красивые и очень ловкие пальцы.
Алина выплыла на сцену
маленького, пропыленного театра такой величественно и подавляюще
красивой, что в темноте зала проплыл тихий гул удивления, все люди как-то покачнулись к сцене, и казалось, что на лысины мужчин, на оголенные руки и плечи женщин упала сероватая тень. И чем дальше, тем больше сгущалось впечатление, что зал, приподнимаясь, опрокидывается на сцену.
Маленький пианист в чесунчовой разлетайке был похож на нетопыря и молчал, точно глухой, покачивая в такт словам женщин унылым носом своим. Самгин благосклонно пожал его горячую руку, было так хорошо видеть, что этот человек с лицом, неискусно вырезанным из желтой кости, совершенно не достоин
красивой женщины, сидевшей рядом с ним. Когда Спивак и мать обменялись десятком любезных фраз, Елизавета Львовна, вздохнув, сказала...
Царь,
маленький,
меньше губернатора, голубовато-серый, мягко подскакивал на краешке сидения экипажа, одной рукой упирался в колено, а другую механически поднимал к фуражке, равномерно кивал головой направо, налево и улыбался, глядя в бесчисленные кругло открытые, зубастые рты, в красные от натуги лица. Он был очень молодой, чистенький, с
красивым, мягким лицом, а улыбался — виновато.
— Ой, нет! — живо сказала Любаша. — Куда им! Они такие… мудрые. Но там была свадьба; Лида живет у Премировой, и племянница ее вышла замуж за торговца церковной утварью. Жуткий такой брак и — по Шопенгауэру: невеста — огромная,
красивая такая, Валкирия; а жених —
маленький, лысый, желтый, бородища, как у Варавки, глаза святого, но — крепенький такой дубок. Ему лет за сорок.
Он и Елизавета Спивак запели незнакомый Климу дуэт,
маленький музыкант отлично аккомпанировал. Музыка всегда успокаивала Самгина, точнее — она опустошала его, изгоняя все думы и чувствования; слушая музыку, он ощущал только ласковую грусть. Дама пела вдохновенно, небольшим, но очень выработанным сопрано, ее лицо потеряло сходство с лицом кошки, облагородилось печалью, стройная фигура стала еще выше и тоньше. Кутузов пел очень
красивым баритоном, легко и умело. Особенно трогательно они спели финал...
Самгин смотрел на ее четкий профиль, на
маленькие, розовые уши, на
красивую линию спины, смотрел, и ему хотелось крепко закрыть глаза.
Все другие сидели смирно, безмолвно, — Самгину казалось уже, что и от соседей его исходит запах клейкой сырости. Но раздражающая скука, которую испытывал он до рассказа Таисьи, исчезла. Он нашел, что фигура этой женщины напоминает Дуняшу: такая же крепкая, отчетливая, такой же
маленький,
красивый рот. Посмотрев на Марину, он увидел, что писатель шепчет что-то ей, а она сидит все так же величественно.
В жизнь Самгина бесшумно вошел Миша. Он оказался исполнительным лакеем, бумаги переписывал не быстро, но четко, без ошибок, был молчалив и смотрел в лицо Самгина
красивыми глазами девушки покорно, даже как будто с обожанием. Чистенький, гладко причесанный, он сидел за
маленьким столом в углу приемной, у окна во двор, и, приподняв правое плечо, засевал бумагу аккуратными, круглыми буквами. Попросил разрешения читать книги и, получив его, тихо сказал...
За нею уже ухаживал седой артиллерист, генерал, вдовец, стройный и
красивый, с умными глазами, ухаживал товарищ прокурора Ипполитов,
маленький человечек с черными усами на смуглом лице, веселый и ловкий.
«Плачет. Плачет», — повторял Клим про себя. Это было неожиданно, непонятно и удивляло его до немоты. Такой восторженный крикун, неутомимый спорщик и мастер смеяться, крепкий,
красивый парень, похожий на удалого деревенского гармониста, всхлипывает, как женщина, у придорожной канавы, под уродливым деревом, на глазах бесконечно идущих черных людей с папиросками в зубах. Кто-то мохнатый, остановясь на секунду за
маленькой нуждой, присмотрелся к Маракуеву и весело крикнул...
Он задумчиво сидел в креслах, в своей лениво-красивой позе, не замечая, что вокруг него делалось, не слушая, что говорилось. Он с любовью рассматривал и гладил свои
маленькие, белые руки.
Представьте, что из шестидесяти тысяч жителей женщин только около семисот. Европеянок, жен, дочерей консулов и других живущих по торговле лиц немного, и те, как цветы севера, прячутся в тень, а китаянок и индианок еще
меньше. Мы видели в предместьях несколько китайских противных старух; молодых почти ни одной; но зато видели несколько молодых и довольно
красивых индианок. Огромные золотые серьги, кольца, серебряные браслеты на руках и ногах бросались в глаза.
Идучи по улице, я заметил издали, что один из наших спутников вошел в какой-то дом. Мы шли втроем. «Куда это он пошел? пойдемте и мы!» — предложил я. Мы пошли к дому и вошли на
маленький дворик, мощенный белыми каменными плитами. В углу, под навесом, привязан был осел, и тут же лежала свинья, но такая жирная, что не могла встать на ноги. Дальше бродили какие-то пестрые,
красивые куры, еще прыгал
маленький, с крупного воробья величиной, зеленый попугай, каких привозят иногда на петербургскую биржу.
Остальная половина дороги, начиная от гостиницы, совершенно изменяется: утесы отступают в сторону, мили на три от берега, и путь, веселый, оживленный, тянется между рядами дач, одна другой
красивее. Въезжаешь в аллею из кедровых, дубовых деревьев и тополей: местами деревья образуют непроницаемый свод; кое-где другие аллеи бегут в сторону от главной, к дачам и к фермам, а потом к Винбергу,
маленькому городку, который виден с дороги.
На веранде одного дома сидели две или три девицы и прохаживался высокий, плотный мужчина, с проседью. «Вон и мистер Бен!» — сказал Вандик. Мы поглядели на мистера Бена, а он на нас. Он продолжал ходить, а мы поехали в гостиницу —
маленький и дрянной домик с большой,
красивой верандой. Я тут и остался. Вечер был тих. С неба уже сходил румянец. Кое-где прорезывались звезды.
Маленькая, острая, торчавшая кверху бородка, крепкий
красивый нос, белый высокий лоб, редкие вьющиеся волосы. Он узнавал знакомые черты и не верил своим глазам. Вчера он видел это лицо возбужденно-озлобленным, страдающим. Теперь оно было спокойно, неподвижно и страшно прекрасно.
Катерина Ивановна только слегка кивнула своей
красивой головкой и добродушно засмеялась. Привалов рассматривал эту даму полусвета, стараясь подыскать в ней родственные черты с той скромной старушкой, Павлой Ивановной, с которой он когда-то играл в преферанс у Бахаревых. Он, как сквозь сон, помнил
маленькую Катю Колпакову, которая часто бывала в бахаревском доме, когда Привалов был еще гимназистом.
Появилось кофе в серебряном кофейнике, а за ним вышла
красивая мамка в голубом кокошнике с
маленьким Вадимом на руках.
— У нас в клубе смешанное общество, — объяснила Хиония Алексеевна по дороге в танцевальный зал, где пиликал очень плохой оркестр самую ветхозаветную польку. — Можно сказать, мы устроились совсем на демократическую ногу; есть здесь приказчики, мелкие чиновники,
маленькие купчики, учителя… Но есть и представители нашего beau mond'a: горные инженеры, адвокаты, прокурор, золотопромышленники, заводчики, доктора… А какой богатый выбор
красивых дам!..
Холодный, пронзительный ветер не позволял нам долго любоваться
красивой картиной и принуждал к спуску в долину. С каждым шагом снегу становилось все
меньше и
меньше. Теперь мы шли по мерзлому мху. Он хрустел под ногами и оставался примятым к земле.
Полюбовавшись
красивой горной панорамой, мы пошли вниз по правому берегу Такемы и, немного не доходя до реки Сяо-Дунанцы [Сяо-дун-нань-ча —
малое юго-восточное разветвление.], стали биваком.
Сивуч относится к отряду ластоногих и к семейству ушастых тюленей. Это довольно крупное животное и достигает 4 м длины и 3 м в обхвате около плеч при весе 680–800 кг. Он имеет
маленькие ушные раковины,
красивые черные глаза, большие челюсти с сильными клыками, длинную сравнительно шею, на которой шерсть несколько длиннее, чем на всем остальном теле, и большие ноги (ласты) с голыми подошвами. Обыкновенно самцы в два раза больше самок.
Когда мы подошли поближе, 2 собаки подняли лай. Из юрты вышло какое-то человекоподобное существо, которое я сперва принял было за мальчишку, но серьга в носу изобличала в нем женщину. Она была очень
маленького роста, как двенадцатилетняя девочка, и одета в кожаную рубашку длиной до колен, штаны, сшитые из выделанной изюбриной кожи, наколенники, разукрашенные цветными вышивками, такие же расшитые унты и
красивые цветистые нарукавники. На голове у нее было белое покрывало.
— А мне все не лучше, Верочка; как-то ты без меня останешься? У отца жалованьишко
маленькое, и сам-то он плохая тебе опора. Ты девушка
красивая; злых людей на свете много. Предостеречь тебя будет некому. Боюсь я за тебя. — Верочка плачет.
В тот же день вернулся я с уложенным чемоданом в город Л. и поплыл в Кёльн. Помню, пароход уже отчаливал, и я мысленно прощался с этими улицами, со всеми этими местами, которые я уже никогда не должен был позабыть, — я увидел Ганхен. Она сидела возле берега на скамье. Лицо ее было бледно, но не грустно; молодой
красивый парень стоял с ней рядом и, смеясь, рассказывал ей что-то; а на другой стороне Рейна
маленькая моя мадонна все так же печально выглядывала из темной зелени старого ясеня.
Это было первое общее суждение о поэзии, которое я слышал, а Гроза (
маленький, круглый человек, с крупными чертами ординарного лица) был первым виденным мною «живым поэтом»… Теперь о нем совершенно забыли, но его произведения были для того времени настоящей литературой, и я с захватывающим интересом следил за чтением. Читал он с большим одушевлением, и порой мне казалось, что этот кругленький человек преображается, становится другим — большим,
красивым и интересным…
С этого дня я приходил к Хорошему Делу, когда хотел, садился в ящик с каким-то тряпьем и невозбранно следил, как он плавит свинец, греет медь; раскалив, кует железные пластины на
маленькой наковальне легким молотком с
красивой ручкой, работает рашпилем, напильниками, наждаком и тонкой, как нитка, пилою…
Мне однажды показалось, что я вижу в траве перепелку; вглядевшись попристальнее, я увидел
маленького красивого зверька, которого зовут бурундуком.
Яиц я не находил более десяти, но, говорят, их бывает до пятнадцати, чему я не совсем верю, потому что в последнем случае коростели были бы многочисленнее; яички
маленькие, несколько продолговатой формы, беловато-сизого цвета, покрыты
красивыми коричневыми крапинками.
Вообще чернозобик весьма
красивый и приятный куличок; издали похож на среднего болотного курахтанчика, хотя гораздо его
меньше.
Яички у них
маленькие, но побольше воробьиных, очень
красивые, зеленовато-пестрого цвета.
Мир, сверкавший, двигавшийся и звучавший вокруг, в
маленькую головку слепого проникал главным образом в форме звуков, и в эти формы отливались его представления. На лице застывало особенное внимание к звукам: нижняя челюсть слегка оттягивалась вперед на тонкой и удлинившейся шее. Брови приобретали особенную подвижность, а
красивые, но неподвижные глаза придавали лицу слепого какой-то суровый и вместе трогательный отпечаток.
Слушателями были: мальчик лет пятнадцати, с довольно веселым и неглупым лицом и с книгой в руках, молодая девушка лет двадцати, вся в трауре и с грудным ребенком на руках, тринадцатилетняя девочка, тоже в трауре, очень смеявшаяся и ужасно разевавшая при этом рот, и, наконец, один чрезвычайно странный слушатель, лежавший на диване
малый лет двадцати, довольно
красивый, черноватый, с длинными, густыми волосами, с черными большими глазами, с
маленькими поползновениями на бакенбарды и бородку.
— Вы князь Мышкин? — спросил он чрезвычайно любезно и вежливо. Это был очень
красивый молодой человек, тоже лет двадцати восьми, стройный блондин, средневысокого роста, с
маленькою наполеоновскою бородкой, с умным и очень
красивым лицом. Только улыбка его, при всей ее любезности, была что-то уж слишком тонка; зубы выставлялись при этом что-то уж слишком жемчужно-ровно; взгляд, несмотря на всю веселость и видимое простодушие его, был что-то уж слишком пристален и испытующ.
Марья Дмитриевна появилась в сопровождении Гедеоновского; потом пришла Марфа Тимофеевна с Лизой, за ними пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына,
маленькая, худенькая дама, с почти ребяческим, усталым и
красивым личиком, в шумящем черном платье, с пестрым веером и толстыми золотыми браслетами; приехал и муж ее, краснощекий, пухлый человек, с большими ногами и руками, с белыми ресницами и неподвижной улыбкой на толстых губах; в гостях жена никогда с ним не говорила, а дома, в минуты нежности, называла его своим поросеночком...
Удосужилась бы
малым делом…» Но Наташка боялась особенно дружить с солдаткою Аннушкой, про которую шла нехорошая слава: подманивала она
красивых девок для Палача.
Он очень быстро достал из
маленького красивого, желтой кожи, чемодана несколько длинных картонных складных книжечек и с ловкостью портного стал разворачивать их, держа за один конец, отчего створки их быстро падали вниз с легким треском.
В одном из таких кабинетов сидело четверо — две дамы и двое мужчин: известная всей России артистка певица Ровинская, большая
красивая женщина с длинными зелеными египетскими глазами и длинным, красным, чувственным ртом, на котором углы губ хищно опускались книзу; баронесса Тефтинг,
маленькая, изящная, бледная,ее повсюду видели вместе с артисткой; знаменитый адвокат Рязанов и Володя Чаплинский, богатый светский молодой человек, композитор-дилетант, автор нескольких
маленьких романсов и многих злободневных острот, ходивших по городу.
Тамара не сразу поехала в дом. Она по дороге завернула в
маленькую кофейную на Католической улице. Там дожидался ее Сенька Вокзал — веселый
малый с наружностью
красивого цыгана, не черно, а синеволосый, черноглазый с желтыми белками, решительный и смелый в своей работе, гордость местных воров, большая знаменитость в их мире, изобретатель, вдохновитель и вождь.
Нехлюдов был нехорош собой:
маленькие серые глаза, невысокий крутой лоб, непропорциональная длина рук и ног не могли быть названы
красивыми чертами. Хорошего было в нем только — необыкновенно высокий рост, нежный цвет лица и прекрасные зубы. Но лицо это получало такой оригинальный и энергический характер от узких, блестящих глаз и переменчивого, то строгого, то детски-неопределенного выражения улыбки, что нельзя было не заметить его.
Читатель, вероятно, и не подозревает, что Симонов был отличнейший и превосходнейший
малый: смолоду
красивый из себя, умный и расторопный, наконец в высшей степени честный я совершенно не пьяница, он, однако, прошел свой век незаметно, и даже в полку, посреди других солдат, дураков и воришек, слыл так себе только за сносно хорошего солдата.
— Да это что же?.. Все равно! — отвечал jeune-premier, совершенно не поняв того, что сказал ему Николай Силыч: он был
малый красивый, но глуповатый.
Последний месяц меня очень состарил — и моя любовь, со всеми своими волнениями и страданиями, показалась мне самому чем-то таким
маленьким, и детским, и мизерным перед тем другим, неизвестным чем-то, о котором я едва мог догадываться и которое меня пугало, как незнакомое,
красивое, но грозное лицо, которое напрасно силишься разглядеть в полумраке…
— Нет, за это я вам поручусь… Позвольте еще одну
маленькую откровенность: пожалуйста, когда будете у Раисы Павловны и у Нины Леонтьевны, держите себя так, как бы вы попали к самым молоденьким и
красивым женщинам… Да, это первое условие, а то всю свою миссию погубите. Ведь женщина всегда останется женщиной!
Нынче уже мало так пишут, что зависит, может быть, оттого, что стальным пером нельзя достичь такого каллиграфического искусства, как гусиным, а может быть, и оттого, что нынче
меньше стали ценить один
красивый почерк.